Как-то в разговоре с прихожанками по поводу написания воспоминаний о батюшке Трифоне, одна из них, Нина Васильевна Сидоренко, сказала: «Батюшка – это ж космос»! Пожалуй, все, кто знал архимандрита Трифона, не смогут с ней не согласиться. Космос – по безграничности и глубине. Будучи безусловно преданным служению Богу, батюшка был человеком многогранным, разносторонних интересов, с большим энтузиазмом всегда поддерживал новые инициативы и проекты. Публикуемые здесь воспоминания являются подтверждением этому. Но не только… Эти воспоминания – наше последнее «простите», выражение боли утраты и безмерная благодарность Господу за встречу с батюшкой.

 

Виталий Вячеславович Бондарь, историк, к.и.н.,

старший научный сотрудник Южного филиала Российского института наследия

 

С отцом Трифоном нас познакомила пресс-секретарь митрополита Исидора Марина Анатольевна Шахбазян, доктор филологических наук. Встреча произошла в 2013 году, в епархии. Она представила нас друг другу, упомянув, что батюшка был настоятелем монастыря. Я был очень удивлен. Хотя я далек от церкви, но я понимаю, что такое монастырь, что такое настоятель. У нас с отцом Трифоном состоялся короткий разговор, в котором он упоминал, что монастырь – это большое хозяйство. Речь шла о Сийском монастыре. Проблема, которую мы обсуждали – воссоздание Всесвятского храма.

Потом мы еще встречались по этому вопросу, и вот что меня тогда удивило: во-первых, была в нем какая-то неторопливость, вдумчивость, созерцательность – и в глазах, и в речи, и в облике вообще.

Потом у нас был период разногласий и тогда, при том, что каждый из нас – я и батюшка, стояли на своих позициях, он ни в коем случае не проявлял недовольства, либо какой-то агрессии, смею надеяться, что он уважал мое мнение. Несмотря на различные конкретные ситуации, батюшка не изменил доброго отношения ко мне, мы продолжали общаться.  Скажу больше – в непростых, иногда спорных вопросах между представителями епархии и нами, специалистами, часто отец Трифон выступал в роли миротворца, балансира, призывал искать компромисс. Когда он пытался что-то доказывать, мог быть даже страстным, говорил скороговоркой. Это его сильно выделяло среди остальных – он никогда не был чиновником. Я в нем видел по-прежнему настоятеля монастыря, как будто вокруг него были люди, которым он что-то передает.

Я помню, когда дарил батюшке свою книжку, спросил у своей коллеги, как правильно написать обращение. Она ответила: Ваше Преподобие. Вот тогда я понял, чем он отличается от многих других священников – он какой-то другой был, как с другой планеты. Его незамутненный взгляд, его неангажированность, «непогружённость» в нашу внутреннюю Кубанскую среду, она и внешне его выделяла. Необычной была сама его речь, юмор его – необычайный и не всем понятный. В нем был какой-то такой отеческий подход. Я это тоже соотношу с тем, что он был настоятелем.

Когда в 2021 г. был создан Попечительский совет (руководящий орган общественного движения «Попечители Всесвятского кладбища г. Краснодара»), и батюшка был избран председателем совета, он для решения каких-либо вопросов часто звонил, советовался. Что я чувствовал – он никогда не устанавливал дистанцию в общении, т. е. он видел во мне, наверное, соратника, союзника. Он никогда не подстраивался. Он говорил, что нужно и спрашивал, чем я могу помочь. Я мог пожаловаться на отсутствие времени, например, но никогда не отказывал, и батюшка всегда это с благодарностью принимал.

Большой моей совместной с Приходом работой стал президентский грант «Музеефикация объекта культурного наследия «Ансамбль Всесвятского кладбища» в Краснодаре: инвентаризация эталонного участка». Идея проекта, насколько я помню, как раз исходила от отца Трифона, после многократных дискуссий на заседаниях Попечительского совета о том, куда и как двигаться. Приход выступил инициатором, мы поддержали. Батюшка задавал разные вопросы методического характера, часто звонил, спрашивал, как дела и прочее, спрашивал, какое может быть у этого продолжение. Он организовал совместно с нашим филиалом Института Наследия подготовку конференции по результатам гранта и вообще по проблемам некрополистики, по проблемам сохранения исторических некрополей, актуализации их социально-культурных функций, музеефикации и прочее. Участвовали в конференции сотрудники нашего филиала, представители Духовной Семинарии, прихожане. Мы с батюшкой представили доклады об истории Всесвятского некрополя вообще, как он получил статус объекта культурного наследия, как разрабатывался предмет охраны и границы территории, как трансформировались эти характеристики, о результатах гранта, и о перспективах движения вперед – что нужно сделать не только для благоустройства и музеефикации, но и для создания предпосылок для полноценного генеалогического поиска, для архитектурно-реставрационных работ, для каталогизации и паспортизации всего массива захоронений.

  

В работе над реализацией гранта батюшка проявил свои качества, которые мне были и прежде известны. Во-первых, доброжелательность, во-вторых, широта взгляда на проблему, т.е. он не упирался в решение каких-то узких вопросов, а видел проблему широко, далеко заглядывал в будущее, как бы вектор задавал. Я думаю, что он мыслил этот грант и эту конференцию как начальный этап большой работы. Его коммуникабельность, готовность к общению, вот что его отличало. Мне всегда импонировала его отеческая манера поведения, причем, совершенно не вызывающая никакого возражения. Иногда люди рядятся в одежды покровителей, это у многих вызывает раздражение, а он был таким по сути, не выпячивая, и это очень хорошо чувствовалось.

 

Марина Вячеславовна Бравкова,

биограф невинноубиенного

епископа Кубанского владыки Памфила (Лясковского)

Знакомство с батюшкой – это бесценная и очень яркая страница в моей жизни. Впервые мы встретились 15 января 2013 года. Так сложилось, что он курировал мой доклад по владыке Памфилу (Лясковскому) для конференции, которая проходила в Екатеринбурге, и была посвящена Новомученикам.

Придя в епархию, я увидела стремительно «летящего» по коридору батюшку, он был в клобуке и мантии с развивающимся подолом. Как вихрь пролетел куда то, потом так же быстро вернулся, и мы начали обсуждать тему поездки. Скажу сразу, что меня поразила простота в общении, хотя изначально я смущалась и думала, как правильно построить диалог. Со стороны он мне показался очень строгим. Как же я ошибалась. Он необычный, он неповторимый, он особенный!  После поездки мы продолжили общаться на тему владыки Памфила, вместе готовили о нем материалы на епархиальный сайт, который батюшка вел тогда по долгу службы.

Поскольку могилка владыки Памфила находится на Всесвятском кладбище, я проводила там достаточно много времени. Над могилкой уже была выстроена часовня, и в ней проходили Панихиды, а вместо нынешнего храма Всех Святых стояло кирпичное здание, в котором располагался производственный цех художественно-литейного предприятия. Ранее это здание относилось к разрушенному в 30-х годах прошлого столетия одноименному храму, который располагался рядом.

Фото 2008, 2012 гг.

Всем сердцем и душой я, как и многие кто там бывал, молилась, чтобы разрушенный храм был воссоздан вновь. И какой же великой радостью для меня было узнать, что на епархиальном собрании 2013 года было решено назначить о. Трифона настоятелем Прихода будущего Всесвятского храма. https://www.yandex.ru/video/preview/13363478788064860335

И вот, жизнь на старинном погосте закипела. Был образован Приход, но не было еще построено здание храма. Вначале служили Литургии и в бывшей мастерской, стены которой потом стали основой будущего храма, и в вагончике, и в часовне, прямо на могилке вл. Памфила – так же как во времена первых христиан совершали Литургии на могилах мучеников, так и тогда могилка владыки-мученика служила жертвенником. Помню отчетливо это время – певчим доставалось иногда потерпеть в непогоду, они, как правило, стояли за часовней, хлестал и дождь, и снег, и ветер. Укутывались одеялами, спасались зонтиками, но все выдерживали.

Литургия в часовне над могилой владыки Памфила и крестный ход.

Понемногу, промыслом Божьим, начали собираться люди. Первую Пасху на Приходе, в 2014 году, служили в закопченных стенах бывшего цеха. Вид был удручающий (когда впервые пришел владыка Исидор и все это увидел, он сказал в шутку: «Быстрей уходим отсюда»).

Но эта неустроенность, порождала и какой-то особенный эмоциональный подъем, ожидание чего-то светлого, какую-то таинственность, скажем так. Это было начало …!

Помню, как шли первым Крестным ходом, в темноте, со свечами, первый торжествующий возглас батюшки «Христос Воскресе!» перед закрытой дверью будущего храма, и как мы радостно отвечали «Воистину Воскресе!», и это восторженное ликование откликалось в каждом сердце.

 

Первая Пасха на Приходе (2014 г.)

Вскоре началось восстановление храма, служить временно на лето перебрались в вагончик, где сейчас кухня для кормления нуждающихся – намоленное место. Все были наполнены пониманием, что объединены общей целью – услышать звук колоколов воссозданного храма.

Литургия в вагончике.

Помню, как батюшка с присущей ему непосредственностью, и какой-то детской радостью говорил: запомните это время, сейчас оно самое лучшее, пока еще идет только строительство, это особенное настроение, и состояние души. При этом вспоминал похожие ощущения, когда они восстанавливали Сийский монастырь. И действительно, было в том времени что-то особенное, неповторимое. Все одним духом жили. Кладбище, мягко говоря, не самое популярное место, но промыслом Божьим собирались люди разного возраста, с разными характерами, кто-то помогал в службе, кто-то готовил в трапезной, кто-то убирал, кто-то строил… Каждый вносил свою лепту в Богоугодное дело. И все получилось.

 

 

 

Когда храм был воссоздан, начался новый этап – подготовка к его освящению. Батюшка скрупулёзно относился к каждой мелочи, у него все было всегда на своих местах. Он мог отчитать, казалось бы, за мелочь ничего не значащую, но для него не было мелочей во всем, что касалось храма. На ум приходят слова, сказанные современницей владыки Памфила матушкой Марией Голощаповой о владыке – был строг к службе, но прост и ласков в обращении. Их же можно отнести и к батюшке. Именно эта простота и привлекала всех к нему.

https://tv-soyuz.ru/news/ustanovlen-krest-na-vozrozhdayuschiysya-vsehsvyatskiy-hram-krasnodara

https://www.yuga.ru/news/362368/

https://www.youtube.com/watch?v=YANnxvrnguk

Люди тянутся душой к Богу, идут в храм и это счастье, но если священник становится по духу родным человеком, которому можно все рассказать, получить совет и помощь, то ты счастлив вдвойне. И всем хватало этой любви. Бывало, батюшка со всей строгостью, но по делу начинал говорить что-то, но в моменте лицо его менялось, становилось добрым и мягким, это и есть поругать с любовью. Всегда велел накормить просящего еды, дать одежду, а таковых на Всесвятском кладбище немало бывает. Вот из этого всего и создается образ настоящего пастыря, за которым хочется идти. Который не только может красиво говорить, да это и не главное, главное донести до своих пасомых простые, но важные слова, которые проникнут в душу и сердце, и станут по жизни спасительным стержнем, и поддержкой в трудные минуты. Сейчас особенно вспоминаются его простые поучения: потерпите, смиряйтесь, молитесь… А когда казалось уже и аргументов, и слов не хватало, батюшка всегда говорил – «Бог есть», и это звучало отрезвляюще.

Многое пережили мы вместе, были и радость и, как водится, испытания. К сожалению, уже нет многих из тех, кто стоял у истоков нашей православной семьи. Кто-то по возрасту, кто-то по болезни покинул этот мир. Так и батюшка ушел к Своему Спасителю и к чадам своим, чтобы с чертогов Божьих продолжать молиться за нас. И мы не должны его подвести. На проповедях мы не однажды слышали, что пастырь отвечает за овец своих. Надеюсь и мы не посрамим своего горячо любимого пастыря ни делами, ни поступками. Будем следовать Евангельским заповедям, любить и прощать ближнего, молиться и утешаться тем, что Господь подарил нам время и счастье быть рядышком с батюшкой.

А ведь он проявлял свое внимание и милосердие не только к людям.  У него постоянно либо жили, либо приходили поесть коты с ближайшей округи. Во дворе всегда стояли кормушки с едой и водой.  Однажды кот с мусорки привел четырех котят, и всех батюшка приютил. Как-то ему под калитку подкинули травмированного котенка, который совсем не мог ходить – сильно были повреждены две лапки. Мы вместе тогда ездили по ветклиникам; рентгены, обследование, лечение… врачи сказали, что на переднюю лапку наступать котенок (а это оказалась кошечка), больше не сможет. Но батюшка выходил, и из нее выросла прекрасная кошка Масяня. Был случай, когда к нашему храму подкинули сразу несколько новорожденных котят. Никто из прихожан не смог их забрать, но батюшка их не оставил, забрал себе. Даже эти немногие случаи говорят о нем, как о человеке с большим сердцем, в котором для всех хватало места.

 

И чем больше слышишь о батюшке, тем больше открывается масштаб его личности и многое приобретает другой смысл.  Вспоминается история, как несколько лет назад приезжала в Краснодар из Коми одна старенькая бабушка. Она была прихожанкой храма, в котором батюшка начинал свое служение в 90-годах в селе Иб под Сыктывкаром. После назначения батюшки в Сийский монастырь, она с группой людей поехала за ним, чтобы помочь на первых порах. Спустя годы, эта женщина очень захотела с ним встретиться и разыскала батюшку. Батюшка ее пригласил в Краснодар. Познакомил с городом, возил на море, одним словом, встретил очень радушно. После она мне с ныне приснопоминаемой Ниночкой Гринченко сказала, что вы мол, даже не представляете себе, какой величины батюшка, и какое счастье послужить ему. Сказала, что мы себе уже у Господа заработали местечко, помогая батюшке. Мы, конечно, засмущались, но, с другой стороны, понимали ее чувства.

Когда батюшку отпевали, я, как и многие, не могла сдержать слез. Ко мне подошел наш прихожанин что бы поддержать, и сказал: ну что ты, батюшка ведь к этому относился просто. И эти слова мне вспомнились сейчас, я как-то спросила батюшку – как он переживает разлуки с близкими, потери…, на что он ответил, что ни к кому не привязан душой, кроме Господа, что самый лучший его друг – это Господь.  И потому ему не трудно справляться в таких ситуациях. Говорил, что у него всегда наготове чемодан, и он всегда готов ехать туда, куда пошлет Господь. Конечно, про чемодан – это, скорее всего, фигура речи, имел он ввиду духовное состояние, что готов ехать в любое время и в любое место служить Господу. Еще, у батюшки был интересный обычай, когда он поздравлял нас с каким-то событием, то при этом желал Царствия Небесного, напоминая, что мы все смертные, и зарабатывать это Царствие надо еще тут, на земле, пока живем и дышим. А когда однажды произошла одна нестандартная, но смешная ситуация, которая меня немного обескуражила, я в растерянности спросила у батюшки — это нормально? На что он, заулыбавшись, коротко и доходчиво ответил – нормальная христианская жизнь. Теперь, в похожих ситуациях, мы используем эту фразу, всегда вспоминая с улыбкой батюшку. Много, конечно, можно еще вспомнить таких случаев, всего не напишешь. Он был смиренный и мудрый, остроумный и веселый. И все это в нем гармонично сочеталось.

Завершая свои воспоминания, хочется сказать, что очень радостно всегда приходить к батюшке на могилку, умиляет ее убранство – трудами его чад все ухожено, везде цветочки, лампадка, рядом Храм Божий. Чувствуешь, что батюшка слышит и видит, поговоришь, расскажешь о делах, помолишься, и испытываешь особенную благодать и легкость на душе. Есть грусть от потери, но нет скорби и уныния. Это потому, что мы не оставлены его молитвой. Это потому, что он отзывается в каждом любящем сердце.

 

Фильмотека о трудах архимандрита Трифона (Плотникова).

Список не претендует на полноту, будем благодарны, если вы его дополните ссылками в комментариях. Пресс-служба Всесвятского Прихода.

«Небо на земле. Антониево-Сийский монастырь. https://youtu.be/pvJoGjIzfpc

«Явить миру Сийское сокровище» Антониево-Сийский монастырь. https://youtu.be/xSzqBzjC4Z8

Антониево-Сийский монастырь. Часть 1. https://youtu.be/REGLVk3ja40?si=qgvEqRGkqGsr9AWs

Антониево-Сийский монастырь. Часть 2. https://youtu.be/bM7blpkQkYY?si=4bhelmQ4DkGLo-qJ

Душа обязана трудиться… https://yandex.ru/video/touch/preview/13646523531816718692

«Живые воспоминания Кубанского духовенства».

https://youtu.be/Ob0i_PCkcVw?si=CS-gfEm3YoxQLCOV

Лебяжий остров. https://youtu.be/mjOcCsVLXks?si=np9VPCy72J2vGg4h

 

Священник Вячеслав Клименко, духовное чадо отца Трифона

 

Начало. Знакомство.

Про те годы, что я провел под наставничеством, руководством батюшки Трифона, можно уже писать мемуары, но скажу главное: он один из немногих священников, которые сильно повлияли на мою жизнь.

Первый раз я о батюшке услышал, когда он только перебрался на Кубань: насколько это большая фигура, глыба монашеской жизни, восстановления монастырей – таких, как Антониево-Сийский монастырь или Екатерино-Лебяжья пустынь, которая сегодня благополучно существует. Это плоды его трудов. А познакомился с ним лично уже при поступлении в семинарию. Я сам родом из села Красное Кущевского района, т.е. сельский паренёк, и в своей жизни, кроме того священника, который посылал меня в семинарию, никого никогда не видел. Один раз только митрополита, когда он приезжал на Престольный праздник.

И вот в семинарии говорят о каком-то важном батюшке, который приехал на Кубань. Я в тот день дежурил в трапезной и мне говорят: бери тарелку, неси этому батюшке! Я удивляюсь: почему? Мне говорят: если ты ему понравишься, ты поступишь в семинарию. На самом деле это ребяческие помыслы, я не назову их лукавыми. Не просто человекоугодие, а страстное желание послужить, оказаться полезным, принести пользу матери-Церкви, о чем я всегда говорил своим родителям, своей тогда еще будущей супруге. Это желание взяло верх, я взял тарелку (по-моему, это был жареный картофель) и понес батюшке. Поставил, батюшка строго на меня посмотрел, я перепугался и ушел. На этом всё. Вот такое было наше первое знакомство. Батюшка преподавал на старших курсах семинарии, поэтому у меня, абитуриента, не было возможности общаться с преподавателями старших курсов. Но эту возможность Господь предоставил совсем с другой стороны, не из семинарии.

В то время, когда я учился, приснопоминаемый отец Игорь Олжабаев был первым проректором семинарии. Ректором был лично ныне приснопоминаемый митрополит Исидор (Кириченко). Оказалось, что в кафедральный собор требуются пономари. А вот тут как раз у деревенских мальчишек в плане пономарства опыта больше, чем у городских. Сельскому приходится абсолютно все делать самому. И вот такой сельский мальчишка пригодился в качестве пономаря. Достаточно быстро из пономарей меня отправили в ризницу собора, где я помогал готовить облачение митрополита и духовенства. Чтобы знать какое облачение на какой день готовить, расписание богослужений митрополита мы как раз брали у отца Трифона, который был тогда референтом митрополита Исидора и о грядущих богослужениях он знал раньше всех. Таким образом, можно сказать, состоялось второе мое знакомство с отцом Трифоном, когда он меня уже запомнил. Батюшка жил в епархиальном управлении, монах, таких монахов в своей жизни я видел на самом деле мало – монашеского духа, с глубоким пониманием того, что такое послушание, готовый до конца нести возложенное на него послушание, и при этом, не боящийся ответственности за какие-либо возможные ошибки. Это то, чему я у него учился.

В один из вечеров, когда я пришел к батюшке для того, чтобы взять расписание, мне стало интересно, чем вообще батюшка занимается. Я начал его расспрашивать, и оказалось, занимается он много чем. Человек монашествующий, без семьи, имеет возможность трудиться без остановки. Отец Трифон полностью себя отдавал церковному служению и епархиальному управлению, как обществу, как структуре, во всех хороших смыслах этого слова. Занимался информационной работой, социальным служением. Я спросил: как Вы все это успеваете? У Вас, наверное, много помощников? На что отец Трифон ответил: вот как раз помощник мне и нужен. «Ты же в семинарии учишься?» —спросил он меня. Отвечаю: да. – Подскажи мне какого-нибудь толкового паренька, который смог бы с какой-нибудь из этих многих задач справляться. Я поднимаю руку и говорю: я! Он спрашивает: а что ты умеешь? Я ответил, что, наверное, ничего не умею, но не боюсь никакой работы и буду быстро учиться. Вот так я стал учиться быть помощником отца Трифона.

О том, что это будут за труды, особо я не подозревал, учился им на ходу, и, самое главное, в чем требовалась помощь отцу Трифону – это ведение епархиального сайта. Какое-то время я просто этому учился, что-то делал под его непосредственным руководством, т.е. он сидел, наблюдал за мной, проговаривал каждый шаг, и впоследствии получил благословение митрополита, чтобы я занимался новостной лентой сайта. Спустя некоторое время я был трудоустроен в епархиальную газету в качестве корреспондента, имея уже опыт написания текстов, сбора новостей, их оформления. И я работал корреспондентом до того самого дня, когда почил владыка Исидор.

Я не ожидал, насколько много внимания мне будет уделяться. В юности тебе кажется, что тебя контролируют и за тобой следят, а на самом деле сегодня, имея уже своих помощников, имея опыт, когда мы формировали штат пресс-службы епархии при владыке Исидоре, и нынешние труды по научению помощников в строящемся храме, я понимаю, что отец Трифон проделывал колоссальный труд и уделял мне очень много личного внимания – то, чему я до сих пор научиться не могу. У меня не получается столько внимания уделять людям, объяснять им какие-то операционные вещи пошагово, со вниманием и с большим терпением.

Терпения у батюшки было хоть отбавляй, его было невозможно вывести из себя, невозможно чем-то раздражить, вызвать его гнев. Хотя он всегда хотел казаться строгим человеком, но таковым не был. К себе, да, он был строг, но не к окружающим. К окружающим он испытывал любовь, радость общения. Изо дня в день я допускал все новые и новые ошибки, он их снова и снова исправлял, терпеливо указывал мне на мои недочеты, я их исправлял. И так изо дня в день, из недели в неделю, из месяца в месяц, из года в год, покуда не наступило время женитьбы.

В ней тоже отец Трифон сыграл большую роль. Понятно, что основную сыграли тесть и архиереи, которые благословили, но, тем не менее. Как семинарист, я ожидал от отца Трифона какой-то строгости, как от преподавателя, как от монаха, как от архимандрита. Строгости в том плане, что вот есть труды, есть работа, есть учеба, а женитьба потом. Но – нет. Для него главными оказались мои отношения с Аней, моей женой. Он часто приглашал нас вдвоем на беседы. Это были не нравоучительные беседы, со стороны отца Трифона они преподносились как просто попить кофе, просто посидеть, просто поговорить. И такие беседы могли продолжаться полчаса, час, два часа. Всегда отец Трифон с радостью принимал Аню, любил в ней такое качество, что она всегда все пыталась привести в порядок, разложить по полочкам.

После женитьбы мы перешли к следующему этапу общения с отцом Трифоном – это духовничество. Мы с Аней поженились после 3 курса, а на 4-5 курсе с нас в семинарии собирали обычные статистические сведения. В сборе статистики, помимо информации о себе, родителях, жене, еще собирали информацию о наличии духовника: есть он у тебя или нет. Если есть, надо указать должность сан, контакты духовника. На тот момент такового у меня не было, им всегда для меня, с юности, был мой тесть – отец Михаил, тот, который ввел меня в церковь, воцерковил меня, подготовил к поступлению в семинарию. После женитьбы я стал стесняться у него исповедоваться. Встал вопрос, кто же мой духовник. Я пришел к отцу Трифону с вопросом: можно ли указать Вас, батюшка, в качестве духовника? На что он ответил: решай сам, духовник – это не просто так, это не просто название. Готов ли ты действительно регулярно у меня исповедоваться, готов ли ты следовать моим советам, готов ли ты принимать мою волю, даже если с ней не согласен? Так отец Трифон стал моим духовным наставником.

 

 

 

Сестра Батюшки Трифона, Анна Леонидовна Дяговец

 

Часть I. Детство.

Когда думаешь о жизни, вспоминаешь события, убеждаешься, что всё происходит в ней по промыслу Божию; и всё что происходит с нами: хорошее либо плохое (по нашему же самохотению или неразумию), всё равно оборачивается в лучшую для нас сторону, даёт какой то опыт, вразумляет: как в той пословице – «нет худа без добра»!

В детстве Витя Плотников был послушным мальчиком, очень любил родителей: папу Леонида Игнатьевича, но особенно маму Нину Ивановну (в постриге Никодима). А мама очень опекала Витю, т.к. первый сыночек родителей, Вовочка, (1952 г. р.), наш братик, умер от скарлатины, когда ему был 1год 1мес-ц и 3дня, аккурат на 23 февраля. Поэтому этот день в нашей семье не праздновался.

Витя родился спустя год после похорон Вовочки. И мама свою душевную боль по потере первого сына покрывала любовью к Вите. Уже с детства было видно, что растёт умный, добрый мальчик. В детском саду его очень любили детки и воспитатели. Если кто-то дрался и отбирал игрушку у другого ребёнка, Витя подходил и отдавал свою игрушку обиженному. Из рассказов мамы помню случай, когда Витя заболел и его не повели в детсадик, то воспитательница, когда встретила маму на улице, спросила: когда Витя в садик придёт – детки стали плохо кушать. Оказывается, что когда в садике деток кормили, то все дружно ели и слушали Витю, у которого была привычка как бы петь, с закрытым ртом, жуя пищу. Если же он замолкал почему либо, то все детки поворачивали голову в сторону, где сидел Витя.

Мама постоянно уделяла много времени воспитанию, и любое дело учила делать хорошо, часто говорила: «Витя, надо делать аккуратно!» Был курьёзный случай: когда мама что то уронила, то Витя, по примеру мамы, тоже сказал ей: «Мама, надо аккуратно»!

Т.к. я на шесть лет младше своего братика, то из ранних детских лет могу рассказывать только из воспоминаний мамы или бабушки, которых уже давно нет, а память тоже многое сокрыла!

Года в 2-3 меня оставили на Украине с бабушкой. Мама, папа и братик переехали (вернулись) в г. Кировск, Мурманской обл. Меня забрали ближе к школе, к семи годам. Но каждое лето отвозили на юг к бабушке, из-за слабого здоровья. Так как разница в возрасте между нами 6 лет, да я еще девчонка, брату со мной было не интересно. Витя всегда был общительный, любил разные подвижные игры. Я же другого склада характера: любила играть одна, от физкультуры в школе было освобождение.

В школу Витя пошёл в г. Изюм Харьковской обл., потому что родители переехали на Украину, т.к. там жил дедушка мамы Ефим Васильевич (сам уже старенький и больной после репрессий) и бабушка Ульяна Петровна была лежачей. Им нужна была помощь и уход. В те годы детки в первый класс шли с 7-ми лет. А Витя так хотел учиться, что упросил маму в шесть лет отвести его в школу. Мама отвела Витю к директору школы, который, побеседовал с ним, и уговорил подождать ещё годик. И конечно же, учился Витя с великим удовольствием и старанием. Был отличником до третьего класса.

Помню, что в школьные годы у Вити был закадычный друг Володя (к сожалению, не помню фамилию). Они из пластилина лепили миниатюрных человечков, делали им одежду из фантиков, фольги. Потом разыгрывали какие-то сценки. Там были разные человечки: король и королева (Франция), их подданые, придворные и солдаты. Фигурки были очень миниатюрные (2/3 спички в высоту), аккуратные и великолепно подобраны по одеянию. Чтобы сделать столько фигурок, да еще так тщательно, – это говорит об усидчивости ребенка! Также Витя любил кататься на коньках, но больше — на лыжах. Тем паче, что парк (облагороженная часть леса) был совсем рядом с нашими пятиэтажными домами. В юношеские годы Витя со своими друзьями, в основном это были его одноклассники (очень дружный был класс!), ходили в походы, ездили в трудовой лагерь, ходили в лес по грибы, а также в местный музей горных работ. Витя очень хорошо учился, был очень познавательным, любил к школьному материалу что-то ещё добавить, поэтому часто посещал городскую библиотеку, был записан в читальный зал.

Вот когда Вите был шестой год, мама уже носила в утробе меня. Тогда УЗИ не было, и до самых родов точно не знали, кто родится. Спросили Витю кого он хочет: братика или сестричку. Думали скажет братика, чтобы вместе играть. Но он ответил: «Хочу сестричку». Родители были удивлены, а ещё больше удивились, когда родилась дочь, а именно я. Витя очень любил меня маленькую, я была спокойная, не крикливая. Мама научила Витю присматривать за мной, и он даже мог сменить пеленки. Ведь тогда еще не было памперсов.

В 1963 г. родители с Витей уехали обратно в г. Кировск, Мурманской обл., Бабушка Ульяна умерла, оставался дедушка, за ним ухаживать приехала мамина мама, наша бабушка, Дарья Ефимовна, у которой, к этому времени умер муж Иван Егорович Вейман – участник войны. г. Кировск находится за полярным кругом, тем более город построен в горах (Хибинах). Очень холодно, мало солнца, много снега, долгие белые ночи, часто бывает северное сияние. Суровый климат! А т.к. я родилась очень слабенькой, болезненной девочкой, то бабушка уговорила оставить меня с ней. И с этого момента наши жизненные пути с Витей стали пересекаться только в летние периоды, пока меня не забрали, чтобы пойти в школу.

Воспоминаниями делятся Батюшкины студенты.

Иван Шиповалов:

«Батюшка для каждого из нас стал настоящим отцом, и взаимоотношения с ним можно назвать отцовско-сыновьими. Грустно и печально, что людей, которым ты можешь позвонить в сложной ситуации и обратиться за помощью, становится здесь, на земле, все меньше. Но одновременно с грустью где-то в сердце есть радость, потому что Господь сподобил работать и дружить с отцом Трифоном. Любовь, которая была к батюшке, никакая смерть не вправе разорвать. Ничего не может произойти, чтобы моя признательность, благодарность и любовь с годами иссякла или перестала быть. Любимые не могут перестать любить. Наша земная жизнь продолжается, но уже без батюшки. Мы потерял его на земле, но обрели на Небе как молитвенника за каждого из нас».

Сергей Старостенко:

«Можно ли словом выразить всю глубину своих переживаний? Думаю, – нет. Можно ли словом выразить самые важные вещи? Вероятнее, – нет.

Слово — это всего лишь инструмент, который мы используем, чтобы передать наши чувства другим. Оно не может быть идеальным или абсолютно точным. Когда дело доходит до самых глубоких и таинственных переживаний, даже самые сокровенные слова оказываются недостаточными, а поэтому чувства, которые выходят за рамки нашего языка, невозможно передать словом. Они остаются внутри нас, как некие живые искры, неуловимые и неописуемые. Поэтому иногда лучше молчать, чем излишне говорить и пытаться передать то, что не поддаётся словесному описанию.Но все же, чтобы увековечить память о человеке, приходится говорить, когда это так непросто.

Наверное, впервые в своей сознательной жизни я пережил утрату близкого человека. Трудно принять новую реальность, трудно принять, что «вчерашний бо день беседовах …. и внезапно найде… страшный час смертный». Трудно уместить это в своем скудном внутреннем мире…

Но одновременно с этим вспоминаются слова Спасителя: «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет» (Ин. 11:25).

Да! Это так и есть! Поэтому хочу поделится своими воспоминаниями об отце Трифоне не в прошедшем времени, а в настоящем. Верю, что душа его жива, и то, что «блаженны мертвые, умирающие в Господе» (Откр. 14:13).

Для меня он настоящий отец, любящий и справедливый;

У него большое сердце, в которое помещаются множество переживаний разных людей;

Шагая бок о бок с ним, чувствуешь уверенность; 

А каждый обращающийся к нему получает поддержку и добрый совет;

Если проблема – рядом с каждым;

Горе или беда – всегда поможет советом и делом;

Он учитель смирения и послушания;

Всегда с необычайным и не навязчивым юмором относится к делу;

Одиноким рядом с батюшкой не чувствуешь; 

Больше всего он любит правду и справедливость;

Любое дело начинает с молитвой;

А после того, как что-то получается, всегда благодарит Господа;

Где бы ты ни был, знает о твоих переживаниях;

И вера его в воскресшего Спасителя является примером для многих;

Христос для него – жизнь и воскресение;

В чистоте сердца и в кротости он живет;

Одно у него на уме- быть со Христом;

Для меня батюшка являет пастырский пример;

Всегда – излучает свет и тепло; 

О нем знают многие, как в регионе, так и по стране;

Ради нашего курса жертвует многим;

И своим примером показывает жертвенное служение Христу и людям;

Только сейчас начинаешь ценить проведенное время с ним;

Священническое достоинство – носит достойно, показывая пример для будущих пастырей;

Я знаю и уверен, что Господь принял его душу и учинил во дворех Своих.

Благодарю Бога за возможность общения с таким удивительным и неповторимым архимандритом!

«…да будет имя Господне благословенно!» (Иов. 1:21)».

Опубликовано на сайте Екатеринодарской Духовной Семинарии 22.12.2023 г. (edskuban.ru)

          

Нина Васильевна Сидоренко

Когда на Кубанскую кафедру был назначен владыка Григорий (2021 г.), в первые же дни он отслужил панихиду на могилке владыки Виктора (Святина) – главы последней, XX русской Духовной миссии в Китае. Мне показалось, что все немногочисленные присутствующие почувствовали какую-то незримую связь между владыками. Мы приехали на Славянское кладбище, где погребен владыка Виктор, с батюшкой Трифоном, на его машине. Возвращаясь домой, мы все сидели притихшие, возможно, думая каждый о вечном. И вдруг отец Трифон негромко запел: «Далёко-далёко за морем…», и сказал, что вчера он услышал эту песню в исполнении Анатолия Орфёнова, и она ему очень понравилась. Позже, дома я нашла это произведение из кинофильма «Золотой ключик» (1939 г.) и поняла, что это же мечта каждого православного христианина о сказочной стране – то есть, Царстве Небесном: «где дети все учатся в школе и славно живут старики…». Батюшка не раз говорил нам, что Царство Небесное нужно желать не только усопшим, но и живым. Сам он давно имел его в себе и щедро делился со всеми. Вот почему соприкасавшиеся с ним чувствовали тепло и защиту.

Отец Трифон очень любил природу, мог часами любоваться морем, много фотографировал цветы, деревья, животных, насекомых. Батюшка во всем любил красоту и порядок, даже в мелочах, и говорил, что в Сийской обители монахи повторяли его указание, что «все ключи должны быть в одном месте»!

Запомнился и такой случай. Написав текст для надгробной доски купца и благотворителя Александра Ерохина, стараниями которого была построена Александровская Триумфальная арка в нашем городе в 1888 г., я подошла за утверждением текста к отцу Трифону. Он внимательно прочел и добавил всего два слова: добропорядочный христианин. И смысл приобрел теплое звучание.

Милостью Божией я имела возможность вместе с отцом Трифоном общаться с интересным человеком, немощной физически, но крепкой духом – Елизаветой Сергеевной Дяченко, историком и внештатным корреспондентом православной газеты Кубани. Батюшка причащал ее в больнице и дома, и шутливо называл ее «генералом в юбке». Она делилась с ним своим богатым архивным материалом по истории Екатеринодара и последней русской Духовной миссии в Китае. За годы службы у отца Трифона накопился огромный архивный материал, он мечтал издать книгу…

Но у Господа были свои планы на нашего батюшку.

 

 

Инна Караулова.

Наша семья переехала в Краснодар пять лет назад и, конечно, мы были как сиротки без духовника, без «своего» Прихода. Спустя некоторое время мы стали ходить на службы в храм Всех Святых, так как в отличие от тех Приходов, куда мы ходили ранее, здесь мы попали «домой», прихожане удивили своей христианской простотой и добротой без фарисейства и «православной шелухи». Позднее мы поняли, что такую «семью» смог «воспитать» и удерживать (хранить) именно настоятель – архимандрит Трифон.

А удивительная внимательность и скрупулезность, неравнодушие, казалось бы, даже в малых делах Прихода, в мелочах, было проявлением любви и заботы отца Трифона к людям.

Отец Трифон был для нас прежде всего священником, который способен был создать такую атмосферу на Приходе, что мы чувствовали себя как дома, в единой семье, он был очень чутким и отзывчивым к любым проблемам людей.

На погребении архимандрита Трифона мы поняли, что наш настоятель был нам прежде всего как отец, заботливый духовный пастырь. В толпе людей на погребении я услышала, что и для других людей он был прежде всего отцом!  Архимандриту Трифону от Бога были даны многие таланты и дары, но главным даром, нам думается, был дар отцовства, так как в наше время многие, по известным причинам лишены возможности воспитываться и общаться с родными отцами. Я точно знаю, что и некоторые наши прихожане потеряли не только духовника, настоятеля Прихода, но и восприняли смерть архимандрита Трифона как личную трагедию, как  горечь потери  отца.

 

Вячеслав Лазарев, г. Нижний Новгород

Фото сделано в Свято-Троицком Антониево-Сийском монастыре, когда приснопамятный митрополит Кубанский и Краснодарский Исидор по приглашению приснопамятного епископа Архангельского и Холмогорского Тихона посетил обитель в феврале 1998 г. Вячеслав на фото – в зеленой куртке, без головного убора, сзади Батюшки о. Трифона.

Я приехал в Свято-Троицкий Антониево-Сийский мужской монастырь в мае 1995 года по благословению отцов Свято-Введенской Оптиной пустыни, для укрепления в вере. Крещеный с младенчества, человеком я был невоцерковленным. Про Свято-Троицкий Антониево-Сийский мужской монастырь узнал только в Оптиной пустыни. Братия монастыря на тот момент состояла всего из пяти монахов, в т.ч. настоятель, игумен о.Трифон – единственный священник.

Сначала я был просто трудником, исполнял послушание на монастырском огороде. Со временем Батюшка благословил стать также чтецом на утреннем и вечернем правиле, и алтарником при совершении Богослужений. Примерно через полгода Батюшка назначил меня своим помощником по хозяйственным вопросам (до прихода в обитель, в мирской жизни я работал на административно-хозяйственных должностях). Но полноценным насельником монастыря я не стал. Принять постриг у меня желание было, но архимандрит Кирилл (Павлов), духовник о. Трифона (мы с Батюшкой ездили к нему в Свято-Троицкую Сергиеву лавру), прямого благословения не дал, сказал, что как Бог даст, так и будет. Впоследствии Бог дал мне трёх сыновей.

Что Батюшка значит в моей жизни? Воспоминаний много, но скажу одной фразой, находясь при нём, я ощущал себя как у Христа за пазухой, в духовном плане, конечно. Расскажу одну историю из той жизни, почему-то она мне запомнилась очень.

Когда Батюшка в 1992 году был назначен настоятелем, игуменом Свято-Троицкого Антониево-Сийского мужского монастыря, кто-то подарил монастырю машину – автомобиль «ВОЛГА» ГАЗ М — 21, 1960 года выпуска. Автомобиль имел государственные регистрационные знаки Украины (это было уже после распада СССР). Из документов имелся только договор передачи транспортного средства от одного владельца другому. Автомобиль не был растаможен, соответственно эксплуатировать его на территории России было нельзя.

Однажды Батюшке нужно было по делам срочно выехать из монастыря в г. Архангельск. И он решил поехать на этой машине, больше не на чем было. Ни Батюшка, ни его келейник о. Варлаам (Дульский) машину не водили. Управлять машиной умел я, но на тот момент я был лишен водительских прав еще в мирской жизни. И вот помолясь, мы втроём выехали из монастыря. На дороге до города было два поста ДПС, один у Холмогорской развязки, а другой у Архангельска, соответственно нас могли остановить, и были бы проблемы из-за документов на машину и отсутствия водительского удостоверения у меня. Объехать посты можно было по старой дороге через Холмогоры и Новодвинск, по ней мы и поехали. При подъезде к Новодвинску, на дороге стояла машина ДПС и два инспектора, ждали, когда мы ближе подъедем. Машин кроме нашей, ни в одну, ни в другую сторону нет. Ну говорю, всё, приехали. Батюшка читает Иисусову молитву, мы все крестимся, и оба инспектора как по команде отворачиваются от дороги, а мы с Божьей помощью спокойно добрались до Архангельска.

Вот такая история была.

 

Татьяна Сергеевна Верещага, г. Саров.

На фото с Батюшкой Трифоном: Софья Николаевна Гетманская,

Татьяна Сергеевна Верещага, Марина Вячеславовна Бравкова.

Встреча, которая навсегда останется в памяти. Встреча необычная и совершенно случайная. Всего четыре часа общения…

С благословения приснопоминаемого митрополита Екатеринодарского и Кубанского Исидора и игумении Тавифы, настоятельницы Марие-Магдалининского женского монастыря (ст. Роговская), вот уже много лет я занимаюсь поиском сведений о духовенстве Ставропольской епархии за период 1873-1918гг.

10 июля 2023 г., по приглашению игуменьи Тавифы я приехала на празднование 105-летия со дня кончины моего родственника – священномученика Григория Никольского (мой двоюродный прадед).

После празднеств монастыре, я решила заехать в Краснодар, на что были две причины. Первая: из управления Екатеринодарской епархии мне ответили, что в списках захороненных на территории Всесвятского кладбища числится мой родственник –священномученик Григорий Никольский. Мне хотелось узнать, где его могила. Надежды особой не было на такое везение. Но, походить среди старых могил, увидеть надгробия священников – для меня это было важно.

Вторая – хотела познакомиться Мариной Бравковой (биограф убиенного владыки Памфила (Лясковского), которая по своей отзывчивости, однажды очень помогла мне в моих изысканиях.

Приехала поздно ночью, меня встретили, разместили в комнате при храме Всех Святых, которую сами прихожане называют «кельей» – и по небольшим размерам, и по монастырской терминологии, которой здесь с легкой руки настоятеля архимандрита Трифона охотно пользуются (так, например, в трапезной не повар, а келарь). Я так была благодарна, очень устала, день был насыщен разными событиями!

А утром познакомилась с Мариной Бравковой. Она замечательная, интересная и спокойная. Мы с ней ходили по кладбищу. Кладбище старое и такое заросшее! Плющ зеленым плотным ковром скрывает надгробия. Марина показала могилы священников, которые удалось найти и за ними ухаживают.  Фамилии мне все известны, но моего предка среди них не было.

А потом выяснилось, что со мной хочет познакомиться архимандрит Трифон. Но, у него очень мало времени, всего 15 минут перед началом службы. Ох! Как успеть рассказать о своем непростом поиске, затянувшемся на годы? Мы вошли в кабинет, батюшка сидел в полном облачении, готовый через несколько минут начать службу. Строгий взгляд занятого человека и вопросы – откуда приехала и какой поиск веду? Отвечаю, что приехала из Сарова и более десяти лет занимаюсь поиском сведений о духовенстве до 1918 года, сначала по Астраханской епархии, а теперь – Ставропольской. Объясняю, весь найденный материал анализирую и систематизирую. Все собранное свожу в базу, это позволяет быстро находить материал по каждому духовному лицу. Отец Трифон оживился – покажите, как это работает? Подключаем к его компьютеру мой диск, показываю. В базе около 50 тыс. фамилий. По каждому человеку что-то есть – запись в метрической книге, статья, анкеты, списки лишенных избирательных прав, воспоминания родственников, фотография и т.п. «Пазлики» складываются и вот, – уже видишь судьбу человека. Отец Трифон слушает, вижу ему это интересно. А потом, говорит: «Разоблачаемся. Службу пусть проведет о. Евгений». Дальше разговор пошел более спокойно. Я уже не торопилась, рада была рассказать о найденных материалах. А если есть человек, которому это интересно, то хочется о многом поведать.

Отец Трифон слушает внимательно, а потом рассказывает о поиске сведений о духовенстве своего Прихода. И я уже не стесняюсь и не боюсь, говорим, как будто-то знакомы давным-давно. В кабинете батюшки собрались люди, которые занимаются таким поиском – Софья Николаевна Гетманская, Марина Бравкова.

Беседа получается живая, интересная, эмоциональная, громкая. Всем хочется, что-то рассказать. Отец Трифон смеется, крестится и говорит: «Слава Богу, что я монах!» А потом меня спрашивает: «Базой поделитесь?» Полностью свою базу я никому не отдавала. А здесь, не задумываясь, отвечаю: «Забирайте!» Я понимаю, поиски материалов, нужных отцу Трифону, и которые у меня есть, займут очень много времени. А ему эти материалы действительно интересны и пригодятся в работе.

Мой архив скачивается, компьютер мирно шуршит, а мы беседуем, делимся и вспоминаем. Вот так, и пролетели незаметно эти четыре часа за разговорами. А потом батюшка немного покатал на своей машине по городу, рассказывая о нем.

Так получилось, что в эту ночь, по благословению отца Трифона, спать мне пришлось в его кабинете, на уютном диване. Кругом книги, фотографии и иконы. Проснулась рано, в четыре утра. Тишина и птицы поют! На душе такое спокойствие!

12 июля – день святых Петра и Павла. Утренняя праздничная служба. Храм маленький, уютный. Народу немного, но видно, что искренне молятся. В конце службы отец Трифон, по заведенной им на Приходе традиции, поздравил именинницу Марину Бравкову, подарил цветы и большую просфору.

И вдруг слышу – говорит обо мне. Это было так неожиданно. Он говорил такие простые, но очень для меня важные слова. Я стою, и слезы катятся. Никогда мне не говорили таких слов, никогда так не благодарили за мою работу. Батюшка вручил мне букет, баночку меда (как он сказал – кладбищенского) и большую просфору. А потом все пели «Многая лета». Это было так трогательно. В ответ, я только поклонилась всем и не могла сказать даже слов благодарности, слезы не переставая катились.

Подошло время мне уезжать, и на прощание отец Трифон подарил свою книгу-фотоальбом «Слава Богу за всё». В ней рассказывается об истории Сийской обители, где архимандрит Трифон с 1992 г. по 2010 г. был настоятелем, о судьбах насельников монастыря. В книге много фотографий, сделанных батюшкой. Это было его увлечением. Еще один подарок оказался внутри самой книги – это фотография моего знакомого, человека со сложным характером и непростой судьбой. Мы долгое время с ним работали, а потом он был осужден, и больше я его никогда не видела. А тут – вот он, улыбается. Вот, где он оказался!

Книга отца Трифона всегда лежит на моем рабочем столе. Посматриваю на неё, потрогаю, полистаю, помолюсь.

Царство небесное дорогому батюшке!

Слава Богу за всё!

 

ХКО имени «Атамана В. Величко»

Атаман, хорунжий Сергей Анатольевич Пономарев
Нач. штаба, хорунжий Сергей Олегович Барановский

Наш батюшка, архимандрит Трифон (Плотников), окормлял хуторское казачье общество имени «Атамана В. Величко» с 2015 года.

 

За это время он наставлял многих казаков на путь истинный на духовных беседах и исповеди. Обязательным было присутствие духовника на всех сборах хуторское казачье общество имени «Атамана В. Величко». Батюшка живо принимал участие во всех вопросах, обсуждаемых на этих сборах.

По его благословению были организованы субботники по наведению порядка на Всесвятском кладбище города Краснодара, в которых активное участие принимали казаки нашего общества.

С уходом нашего батюшки – архимандрита Трифона (Плотникова) казаки нашего общества осиротели, но памятуя наставления батюшки не впадать в уныние, продолжают нести назначенные им послушания и усердно молиться за его душу.

 

Лариса Викторовна Люфи,

ответственная за социальное 

служение на Приходе.                                         

 С архимандритом Трифоном я познакомилась в 2015 г. Утром пришла на Панихиду в часовню, где находится могила убиенного епископа Памфила. В конце службы Батюшка в проповеди сказал, что Всесвятское кладбище – это наша кубанская Голгофа, здесь стоит огненный столп от земли до неба, потому что похоронены мученики, пострадавшие за веру Христову в безбожные годы. Эти слова запали мне в душу, и как же часто я вспоминала их, когда открывались жития похороненных здесь священнослужителей.

Потом я подошла к отцу Трифону и спросила о том, как можно принять участие в волонтерском движении, которое было создано на Приходе неравнодушными прихожанами и молодежью нашего города, основная цель которого – накормить горячим обедом нуждающихся людей. Батюшка, выслушав мою просьбу, достал телефон и дал номер куратора Акции.

Разве я могла тогда подумать, что, приняв участие в воскресный день в этом благом деле, часть моего сердца и души будут отданы на годы людям, которые приходят к нам со своими сложными судьбами, проблемами.

Приходить в часовню я стала со своими духовными сестрами, с которыми на протяжении нескольких лет была участницей Иринарховского крестного хода в Ярославской области. Батюшка так нас и называл – «крестоходцы», а Людмилу Яковлевну Савину ласково – Людмила Крестоходовна.

В 2016 г. мы с сестрами впервые посетили так называемый «Расстрельный угол» на нашем погосте. Здесь покоятся останки перезахороненных жертв репрессий начала прошлого века: духовенство, казачество, простые граждане. Мы были очень огорчены, увидев в каком состоянии эти могилы: поросшие травой холмики, крестов нет…

Отец Трифон благословил нас по воскресеньям читать Акафист «Новомученикам и исповедникам церкви Русской», сказав, что Господь услышит ваши молитвы и это святое место будет выглядеть по-другому. Как же прав оказался наш Батюшка – с 2017 г. начались работы по восстановлению могил и поклонного креста. И сегодня нам, потомкам, не стыдно, когда приходим помолиться и почтить память наших достойных предков на это место. Много раз отец Трифон служил здесь панихиды, литии.

В 2019 г., по милости Божией, мне довелось присутствовать на обретении мощей кубанского священномученика Александра Флегинского, захороненного на нашем погосте. Приехали священники во главе с епархиальной комиссией по канонизации новомучеников Российских. Была очень жаркая погода и Батюшка переживал, чтоб хватило еды и воды для гостей в нашей трапезной.

Так же на Всесвятском кладбище захоронены священники, монашествующие, миряне, которые несли свой молитвенный подвиг в безбожные годы. У крестоходцев оказался список этих могил. Многие из них были в очень заброшенном состоянии, сбиты кресты. Когда Батюшка повел нас к могиле члена последней русской духовной миссии в Китае иеромонаха Андрея (Полякова) по «джунглям», я шла за ним и переживала, чтоб его одежда не порвалась об заросли и ветки.

По благословению отца Трифона началась большая, кропотливая работа по восстановлению могил, архивным изысканиям, жизнеописанию священников и мирян, живших в Екатеринодаре-Краснодаре.

Митрополит Исидор подписал распоряжение о прикреплении могил священнослужителей за Приходами города с целью наведения порядка на них. Результат на сегодня – храмы города откликнулись с радостью, восстановили памятники, кресты, приходят на субботники.

Батюшка все годы своего служения в нашем храме занимался проблемами кладбища: был создан Попечительский совет, проводились субботники, на которых он проводил инструктаж, выступал на местном телевидении, занимался архивной работой и многое другое. И какие сегодня произошли и происходят изменения видно всем – погост преобразился!

В народе говорят, что какой поп, такой и Приход. Отец Трифон собрал нас таких разных по характеру, возрасту, со своими горестями и радостями. Многие стали друг другу родными людьми. С радостью и любовью приходим мы в храм помолиться и исполнять послушания, которые благословил наш пастырь. За каждого из нас он переживал, молился, находил слова утешения, мог и пожурить, но с любовью, назиданием.

На днях пришла на Акцию кормления наша подопечная женщина с трудной жизненной ситуацией. Она вспоминала, что подошла к отцу Трифону, когда он садился в машину, и пожаловалась, что у нее нет сапог. «Будут у тебя сапоги!» – утешил ее Батюшка.  Подошла к вещевому вагончику, а волонтеры выносят ей сапоги.

А, какое чувство юмора было у отца Трифона. Сколько раз мы смеялись до слез, когда он рассказывал какие-нибудь истории из его пастырской жизни. «Я не прозорливый, я прожорливый!» – говорил он о себе, смеясь.

Новость о том, что наш дорогой и любимый отец Трифон отошел ко Господу повергла нас в шок. Еще в воскресенье я взяла благословение у него на организацию паломнической поездки в Дивеево, он с радость сказал, что конечно съездите, а во вторник его не стало…Первую панихиду по архимандриту Трифону я буду помнить всю жизнь. Вместе с отцом Евгением все присутствующие плакали навзрыд, слова «новопреставленный…» резали слух и сердце. Как же нам было всем тяжело!  Осиротели…

Но, жизнь продолжается. Молимся за упокой его души, исполняем послушания, которые он благословил.

На 40-й день шел дождь, небо было затянуто серыми облаками. Отец Вячеслав Клименко начал служить панихиду на могиле отца Трифона.   И, вдруг выглянуло солнце, залив светом все вокруг, а слева раскинулась большая радуга (и это в декабре месяце). Я радовалась, как ребенок, ведь Господь явил нам чудо, показав, что наш дорогой Пастырь во Царствии небесном!!!